[Всеволод]

Причем зачинщиком беспорядков являлся... замкомдива.

"Ни Терри Аллен, ни заместитель командира дивизии бригадный генерал Теодор Рузвельт, несмотря на свои бесспорные качества хороших командиров, не могли обеспечить должную дисциплину в войсках. Оба рассматривали дисциплину как нежелательный рычаг, на который опираются менее способные командиры, лишенные ярких индивидуальных черт. Установившаяся репутация Терри в армии как бунтовщика уже давно опровергла догму, что без дисциплины нет солдата. А раз он сам не подчинялся этому правилу, он не считал нужным применять его к своим солдатам. Если бы у него был заместителем ревностный сторонник дисциплины, Терри, возможно, пришлось бы распрощаться навсегда с его манерой командовать дивизией. Однако Рузвельт слишком походил на Терри Аллена. Смелый, задорный человек небольшого роста, Рузвельт появлялся в войсках с тросточкой в руках. Его личное обаяние способствовало поддержанию порядка в дивизии. Его бодрый, хриплый голос действовал успокаивающе на солдат в каждом тунисском овраге, где его стрелки дрались с немцами.

Как-то ночью мы стояли с Рузвельтом и наблюдали за колонной 1-й дивизии, медленно двигавшейся по дороге с затемненными фарами. Тедди повернулся ко мне в темноте и сказал: — Брэд, держу пари, что я беседовал с каждым солдатом в дивизии. Давайте испытаем, узнают они мой голос или нет. Слушайте! [131]

Он хрипло закричал в темноту, обращаясь к проходящему грузовику: — Эй, кто там едет?

— Рота «С» 18-го пехотного полка, генерал Рузвельт, — ответил дружеский голос.

Чтобы подбодрить своих усталых солдат в горах Туниса, Рузвельт любил напомнить им об удовольствиях, которые ожидали их по возвращении в Оран.

— Как только мы разделаемся с бошами, — говорил он своим грубым голосом, — мы вернемся в Оран и изобьем поголовно всех военных полицейских в городе. Это был один из немногих девизов, которые в 1-й дивизии выполнялись точно."